Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 42 (7501) 27 октября - 2 ноября 2005г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
Краски мираОкровавленный Фиделио у берегов РейнаВ Бонне прошел очередной Beethovenfest Дмитрий МОРОЗОВ
Бетховен для Бонна - города, где он родился и вырос, - то же, что Моцарт для Зальцбурга: предмет культа и одновременно наименование огромной отрасли индустрии. Есть здесь и сувенирные бюсты великого земляка, и конфеты, будто скопированные со знаменитых "моцарткугельн", и много чего еще. Есть и фестиваль, не столь знаменитый, как Зальцбургский, однако же с некоторых пор ежегодно собирающий у себя немало представителей международной музыкальной элиты. Правда, в отличие от Зальцбургского, не ассоциирующего себя впрямую с именем прославившего город гения (хотя его произведения там всегда занимали в афише заметное место), фестиваль в городе на Рейне официально носит имя Бетховена, что, впрочем, не мешает ему постоянно расширять свои рамки и наряду с программами, целиком посвященными автору "Героической" или по крайней мере связанными с ним тематически, давать также и вполне автономные. При всем том сам Бетховен, безусловно, остается здесь главным героем. Вот и в нынешнем году за три с половиной фестивальные недели прозвучали все тридцать две фортепианные сонаты, шесть симфоний из девяти, семь струнных квартетов из шестнадцати, а также инструментальные концерты, трио и другие камерные сочинения, включая вокальные циклы. Полностью отсутствовали разве только сочинения кантатно-ораториальные да балетная музыка. Зато в афише присутствовала единственная бетховенская опера, но, право, лучше бы ее там не было... Приехав в Бонн уже после того, как состоялась премьера "Фиделио", на ее афише возле Оперы я обнаружил наклеенную поверх бумажную ленту с крупным заголовком "Ein Scandal!". На премьере, говорят, публика отчаянно букала, а через день вышли разгромные рецензии, одна из которых, кстати, как раз и называлась этим не нуждающимся в переводе словом. Несколько дней спустя мне довелось присутствовать на втором представлении... Действие спектакля, поставленного небезызвестным радикалом Гюнтером Крэмером, происходит не в тюрьме, а то ли на базе некоей мафиозной группировки, то ли и вовсе в сумасшедшем доме. Здешние обитатели проводят время то за бесконечной трапезой, то за столом заседаний, то в весьма специфических развлечениях, состоящих в том, что они сперва изображают на стенах человеческие фигуры (а заодно - ключевые слова и фразы из либретто), а затем палят по ним из пистолетов. Или вслед за их "авторитетом" Пицарро, который вскакивает на стол, исполняя свою арию мести, ползают по этому самому столу туда-сюда. Все это, впрочем, вполне можно трактовать как бред помутившегося сознания Леоноры, разлученной со своим Флорестаном. Она здесь совсем даже не переодевается юношей, а просто раздваивается, и Фиделио становится отдельным персонажем, которого играет драматический актер. Гюнтер Крэмер вкладывает ему в уста язвительные комментарии по поводу оперы как таковой и "Фиделио", в частности. Именно эта отсебятина особенно выводит из себя публику, и вот уже с разных концов зала раздаются ответные реплики, еще сильнее накаляя атмосферу. Видимо, режиссер-провокатор того и добивался. Такой вот "Фиделио" в духе абсурда, в котором трудно различить, где явь, а где бред. Во втором акте Леонора вроде бы воссоединяется с любимым мужем, но, кажется, без особой радости. Пицарро смертельно ранит Фиделио, который так и будет лежать на сцене, истекая кровью. Как все это пересекается с музыкой? Да никак. Она тут совершенно лишняя. К финалу стало окончательно ясно, что в лице заглавного персонажа режиссер выпустил кровь самой бетховенской опере и, похоже, вполне сознательно. Положим, в Европе сегодня еще и не то увидишь, но вот чтобы в городе Бетховена, на фестивале его имени?.. Подобное можно было бы как-то понять, если бы фестиваль предложил публике несколько различных трактовок, включив в программу наряду со спектаклем местной Оперы гастрольные представления еще двух-трех театров. Однако единственной альтернативой оказалось... компьютерное шоу, устраиваемое в подвале Дома-музея Бетховена, где под звучание в записи фрагментов "Фиделио" на экране, словно рыбы в аквариуме, перемещаются некие абстрактные геометрические фигуры, долженствующие олицетворять героев оперы, которыми можно управлять с помощью веревочки. Сей аттракцион пользуется немалым успехом у детской аудитории, да и взрослые тоже подчас не отказывают себе в удовольствии потянуть за веревочку... Нечто подобное происходит и в Опере, только там за веревочку тянет один режиссер, а всем присутствующим остается лишь наблюдать, что из этого получается... Один аттракцион стоит другого, но тот, что в доме Бетховена, хотя бы не прикидывается чем-то иным, не претендует на концептуализм и длится куда как меньше. Да и музыка в записи звучит заметно лучше, чем живьем в Боннской Опере. Певцы, впрочем, в постановке заняты весьма недурные - Нэнси Густафсон (Леонора), Клаус Флориан Фогт (Флорестан), а также наш соотечественник, штатный солист Боннской Оперы Андрей Телегин (Рокко). Но что вытворял на спектакле Бетховенский оркестр Бонна под управлением своего шефа Романа Кофмана... А ведь только накануне в Бетховенхалле те же музыканты с тем же дирижером на вполне достойном уровне сыграли Шестую симфонию Сильвестрова. Можно, конечно, предположить, что это именно она отняла у них силы, или же попытаться списать все на пресловутый "закон второго спектакля", но факт остается фактом: в "Фиделио" было до неприличия много музыкальной грязи. Увертюра "Леонора № 2", взятая Кофманом в чрезвычайно замедленном темпе, буквально разваливалась на глазах... Оркестр экстра-класса не сыграет так ни при каких обстоятельствах. Однако оркестр в Бонне явно не из этой категории. Что особенно наглядно в сравнении с закрывавшим фестиваль на следующий вечер оркестром Баварского радио (который с 2003 года возглавляет Марис Янсонс), выступившим под управлением одного из лучших немецких маэстро Инго Мецмахера. Заключительный концерт фестиваля стал действительно событием экстраординарным. Мецмахер - дирижер со столь мощной харизмой, какой в наши дни обладают считаные единицы. Увертюра "Кориолан" явила публике именно такого Бетховена, каким он должен звучать на фестивале своего имени. Кульминацией же вечера стал Первый концерт для фортепиано с оркестром Брамса, в котором солировала феноменальная Элен Гримо. Вот уж когда совсем неуместными показались бы любые сентенции на тему "женского" пианизма: такую мощь нечасто встретишь и у пианистов-мужчин. При этом мощь нигде не переходила в брутальность, но сообщала исполнению такое напряжение и такой масштаб, каких слышать в этом концерте не доводилось давно. Однако Мецмахер и ведомый им оркестр отнюдь не собирались отдавать пальму первенства солистке, и на наших глазах развернулся самый настоящий поединок. Из которого в итоге обе стороны вышли победителями, к вящему восторгу публики. А во втором отделении Мецмахер и оркестр сыграли Восьмую симфонию Карла Амадеуса Хартмана, чье столетие отмечалось в августе. В России этого композитора практически не знают, хотя он, безусловно, заслуживает внимания. Подобно музыке его ровесника Шостаковича музыку Хартмана тоже можно назвать документом своего времени. Конечно, Хартман далеко не столь гениален, как наш великий соотечественник, но все же он - фигура весьма значительная и интересная. Во многом пересекающийся с "нововенцами", он вместе с тем теснее, чем они, связан с творчеством предшественников - прежде всего с Малером. С Бетховеном, правда, связи отыскать куда труднее, и появление Хартмана на Бетховенском фестивале можно рассматривать главным образом в контексте эволюции жанра симфонии. Инго Мецмахер является давним энтузиастом музыки Хартмана, записал все его симфонии, получив за этот альбом немало призов. И Восьмая симфония, сыгранная на заключительном концерте, произвела на присутствующих чрезвычайно сильное впечатление. Всего в рамках Бетховенского фестиваля состоялось в 2005 году 64 концерта и спектакля, проходивших более чем на 20 площадках Бонна и его окрестностей. Среди участников были: Нью-Йоркский филармонический оркестр, которым дирижировал Лорин Маазель, Филармонический оркестр Радио Франции и французский же Национальный оркестр (последний - во главе с Куртом Мазуром), "Кончерто Кёльн", "Хаген-квартет" и еще целый ряд известных и не столь известных ансамблей, солистов и т.д. Особый интерес представляла в этом году специальная программа "Бетховен и Франция", в которой основной акцент делался на произведениях композиторов периода Французской революции. Здесь, в частности, прозвучали комическая опера Этьена Мегюля "Ирато" и Реквием Франсуа-Жозефа Госсека. Последний мне довелось услышать в исполнении знаменитого аутентичного камерного оркестра "Кончерто Кёльн" под управлением Пьера Као, NDR-хора и солистов, среди которых хотелось бы особо выделить польское сопрано украинского происхождения Ольгу Пасечник. Что касается самого Реквиема Госсека (1760), то это чрезвычайно любопытное и яркое по музыке сочинение, отличающееся от более поздних известных нам Реквиемов почти полным отсутствием трагически-скорбных интонаций... На нынешнем фестивале присутствовал президент Германии Хорст Кёлер, что, конечно, весьма престижно, однако все же не могло заменить государственных субсидий. Фестиваль не получает их уже десять лет, существуя исключительно на спонсорские средства. Это обстоятельство заметно подрезает фестивалю крылья, не позволяя всерьез конкурировать с тем же Зальцбургом. Последний тоже знавал разные времена, но независимо от того, каких позиций придерживались его руководители, статус фестиваля с давних пор в значительной мере предопределял уже хотя бы один тот факт, что базовым там является Венский филармонический оркестр. Увы, при всех своих амбициях устроители Бетховенского фестиваля не могут позволить себе сделать базовым коллективом не то что Берлинскую филармонию, но даже тот же оркестр Баварского радио. Ставка же на свой собственный оркестр, входящий в лучшем случае во вторую десятку оркестров Германии, ведет к тому, что буква B, являющаяся основой фестивального логотипа, воспринимается одновременно и как знак принадлежности к соответствующей категории. Между тем, город Бетховена и фестиваль его имени вполне могут претендовать на большее. Но в Германии сегодня, как и в России, бюджет культуры постоянно уменьшается. Также в рубрике:
|