Кино заканчивается - он остается

Жан-Люку Годару исполнилось 75 лет

Анастасия МАШКОВА
Фото Рейтер

Ж.Л.Годар

Хотелось бы начать так: в эти дни все прогрессивное человечество готовится отпраздновать... Сам юбиляр, разумеется, не будет возражать против иронического использования идеологических клише его славной маоистской поры: Жан-Люк Годар знал толк в риторике власти. Однако "все прогрессивное человечество", если разобраться, не больше, нежели аудитория очередного голливудского блокбастера: посетители синематек и киноклубов, активные участники "элитных распродаж" "Amazon.com", студенты кинофакультетов... Ну и еще несколько тысяч синефилов, тех, кто уже не посещает кинозалы: их любимое кино давно снято, миллионы раз пересмотрено и в любой момент готово появиться на обратной стороне их усталых век... Если они случайно попадают в кинотеатры, то прячут глаза за темными стеклами очков. Этой уловке их научил великий и ужасный Жан-Люк Годар, человек в черных очках. И он же закрыл эпоху Великого Синема. Жан-Люк Годар - наследный принц, "дитя Синематики" и одновременно демократически избранный лидер всех, кто нашел в кино нечто большее, нежели способ убивать время своей жизни.

Но как ни странно, именно эта каста безумных любителей кино и Годара раз за разом приходит к власти в тот момент, когда наступает смена кинематографических элит. Чему они учатся у великого французского режиссера? Наверное, он инициирует их своей пассионарностью и одновременно иронией. О Годаре, в общем-то, невозможно рассуждать спокойно, хотя само по себе его отношение к кино и к некоторым очень важным вещам, его составляющим, невероятно принципиально. Он громил и будет громить кинематограф, произведенный на конвейере мафиозного "треугольника Голливуд - Чинечитта - "Мосфильм" (про треугольник - это цитата), хотя его величайшие адепты Стивен Спилберг, Квентин Тарантино и Бернардо Бертолуччи предпочли взять штурмом эту крепость и изнутри разваливать опостылевшие каноны. Годар учил: "У фильма должны быть начало, середина и конец, но не обязательно в этом порядке". Миллионы элитарных, "киноклубных" режиссеров пытались разыграть эту карту, но удалось именно Тарантино и гонконгскому вундеркинду Вонгу Кар-ваю, именно они сорвали немыслимые коммерческие и фестивальные дивиденды с бунтарских идей мэтра. Однако Годару эта идея была важна не как самоцель, но способ разрушить тотальное жизнеподобие кино, иллюзию, которую до бесконечности воспроизводил ненавистный "кинематограф качества" - от Голливуда или с Мосфильмовской улицы. Нет, режиссер не вытаскивает свои ленты из неведомого мира "идеальных фильмов", не подглядывает их на улицах, не конструирует по учебникам... Он - их автор, он и есть создатель фильма, и он достоин того, чтобы даже самый наикоммерческий сюжет наполнить своей личной историей, биографией и взглядами на мир. Этому у Годара учились "золотые мальчики" Голливуда 70-х, включая самого удачливого из них, самого коммерческого - Стивена Спилберга. Клод Лелуш, француз, знавший толк в том, как фирменные меты авторского кино сделать элитным "ширпотребом", первым констатировал: "Самое интересное, что есть в фильмах Спилберга, - это Годар". Однако именно этот способный ученик оказался тайным отступником. Если Годар раз за разом заменяет в своих классических фильмах сцены насилия на чистую "хореографию" (нередко - в буквальном смысле слова), потому что воспроизводить войну на экране означает упиваться энергией разрушения, то Спилберг, вдруг забыв прописные истины, снимает поразительный по красоте батальных сцен фильм "Спасение рядового Райана". После чего в его родной стране и в его родном Голливуде начинается подлинная вакханалия милитаризма. Годар был осторожен и принципиален, хотя, казалось бы, снимал тех же "хореографических" "Карабинеров" только для посетителей киноклубов... Он считал, что подобно тому, как творец сознательно ограничивает себя в показе эротики и знает, "где грань", перейдя которую окажется не режиссером, а порнографом, точно так же мы обязаны понимать, где начинается порнография другого толка. Время показало: умного человека не грех и послушаться...

У Годара была и своя этика любви в кино. Он создал на пленке несколько незабываемых женских образов и несколько незабываемых любовных дуэтов, никогда не скрывая, что за мужской партией скрывается он сам, его любовный пыл, подчас платонический - так было, например, с любовным дуэтом Жан-Поля Бельмондо и Джин Сиберг в его дебюте "На последнем дыхании". Джин была не просто девушкой с модным скандинавским типажом и короткой стрижкой - это была незабываемая Жанна д'Арк из фильма Отто Преминджера, та самая короткая стрижка - тоже оттуда. Вероятно, изначально была любовь зрителя к бесплотному экранному образу, пропасть же эту - между зрительными рядами и экраном - Годар преодолел, став режиссером фильма с Джин Сиберг в главной роли... Реальная Джин оказалась куда большим альтер-эго Годара, чем Бельмондо, впрочем, чем дальше, тем понятнее, что и парень, и девушка в этом фильме - это сам Годар. Ни одна из двух жен-актрис и муз - Анна Карина и Анн Вяземски, обе красавицы и умницы, - не оказалась жертвой режиссерского эгоизма и, переиграв множество рисковых ролей, не повторила судьбу своих экранных террористок, не оказалась и объектом насилия... Хотя обе впоследствии, перестав быть актрисами Годара, предпочли съемкам у других режиссеров профессию писателя. Свою следующую музу, режиссера Анн-Мари Мьевилль, Годар всегда называл соавтором своих видеопроектов и даже роскошный подарок московскому Музею кино - установку "Dolby", привезенную из Франции к первой ретроспективе в СССР, - оформил как общий дар. В честь обоих дарителей в музее регулярно устраиваются киносеансы, но чаще на них демонстрируют любимые фильмы не Анн-Мари, разумеется, но его, "человека, принесшего нам "Dolby". Доходило до смешного: Годар некогда печатно порицал Роже Вадима за то, что Вадим афишировал свои романы с актрисами (или просто иронизировал - "у зрителей его фильмов рано или поздно наступает фрустрация"), зато прервал свою дружбу с Франсуа Трюффо, соратником, другом юности и соавтором сценария "На последнем дыхании", после того, как вынужден был предположить, что тот скрывает (!!!) связь с актрисой, сыгравшей главную роль в его "кино о кино" "Американская ночь"... Комментарии излишни. Правда, эту деталь узнали только после смерти Трюффо из их частной переписки, а так думали, что разошлись пути двух лидеров "новой волны" - вечного бунтаря Годара и обласканного истеблишментом экс-бунтаря Трюффо. Трюффо, кстати, был очень опечален тем, что у него нет наследников: мол, нет буквально - сына, нет и тех, кого можно было бы назвать духовными детьми. Годара идея передать кому-то хоть что-то (он - наследник банкирского дома, настоящего швейцарского банка) не волновала никогда. Хотя он не может уже никому объяснить, что те же Спилберг, Тарантино (Квентин придумал себе однажды, что якобы он снимался в фильме Годара "Король Лир": в нем нет титров... поверили!), фон Триер с его безумным проектом "порнографии, снятой режиссерами-женщинами", ему не наследники... И он в последнее время молчит. Зато по всему миру немало больших и малых режиссеров, взявших его за идеал: в кинотеатры они ходят только на фестивалях, только будучи членами жюри, они пассеисты и пессимисты, они ждут, что новый мессия от кинематографа придет с Востока, они так же, как Годар, носят черные очки...

Годар, конечно, очень странный человек. Но он может себе это позволить. Да, эти черные очки, экстравагантные кинематографические идеи (впрочем, обогатившие, как мы все хорошо понимаем, не одно поколение вдумчивых последователей), категоричные высказывания, эксцентричные персонажи, щедрость на чаевые и подарки на фоне антибуржуазного образа жизни... Когда-то он оплатил свою парижскую квартиру до 2000 года не то на десять, не то на пятнадцать лет вперед: не покупал, арендовал квартиру, будто знал, что в зрелости вновь влюбится в родную Швейцарию. Вот так монтируется в сознании современников его жизнь: он раз за разом освобождался от всего, что до определенного момента связывали с его именем. Эту пленку так легко перемотать к началу. Париж, принявший его подростком, потом культовый киножурнал "Кайе дю синема", потом "новая волна", схлынувшая в свой срок, потом левацкий период, французский маоизм, потом видеоарт... Статьи, которые он написал, не предполагая, что они станут частью истории, ею стали. Звезды, которых он выпестовал, обрели свой путь. Его единомышленники ушли в вечность. Наследники, которых он выбрал, переврали его идеи. А он остается.

КРАСКИ МИРА

• Кино заканчивается - он остается
  Жан-Люку Годару исполнилось 75 лет
• Наркотик новизны
  Музеи США озаботились судьбой постоянных коллекций
• Коллекционер полицейских автомобилей
• ДОМИНИК ЖАМБОН: "Театр - это как игра в покер"

ВСЕ ОБО ВСЕМ

• Шишкин и Малевич растут в цене
• В Каире кино схватилось с терроризмом
• В ЮНЕСКО оценили армянский дудук
• Мадонна хочет снимать фильмы
• Место, где умирают старые рокеры
• Поэты останутся в Интернете