Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 23 (7533) 15 - 21 2006г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
МузыкаЛюди, тигры, орлы и куропатки...Каролин Карлсон и ее "Тигры в чайном домике" Елена ФЕДОРЕНКО
"Тигры" относятся к тем произведениям искусства, которые описать невозможно, их надо видеть. Но даже после двух просмотров отклик европейца на восточный миропорядок остается вещью в себе. Тем не менее стремлению познать манящие древние традиции, которые передаются генетически, а не приходят вместе с мудростью и жизненным опытом, может помочь информация о том, что тигр в восточной философии - символ силы, а чаепитие - почти синоним самопознания, самопогружения (не потому ли его стараются не смешивать с иными трапезами?). Таким образом, мощь и медитация, порыв и расслабление. Сама Каролин Карлсон всерьез изучала дзен-буддизм, а три танцовщика (спектакль представляет собой мужское трио) - японец Ютака Такэи, кореец Вон-Мьюнг Вон и китаец Джеки Чан Берже - впитали понимание таинственно пульсирующего потока подсознания с молоком матери. Им известен секрет устойчивости сложившихся традиций, разгадка уравновешенности и сдержанности философов ориентальной культуры. Кстати, все они - и профессиональные танцовщики, и мастера по единоборствам. Один из восточных апокрифов гласит: "Танец и звук способны создать энергию добра и зарядить ею мир". Эти слова тоже могут прояснить смыслы странного спектакля, в котором точеные тренированные тела живут по сверхчеловеческим законам, отвергая земное притяжение, конструируя пространство и даже "гримасничая" и "улыбаясь". Вдруг один из танцовщиков взлетает высоко над сценой, откидываясь назад, и... замирает в воздухе, а потом не менее стремительно летит вниз. Или, совершив кувырки в воздухе, меланхолически приземляется. А чего стоит такой феерический трюк: с невозмутимым лицом самурай безо всякого толчка подпрыгивает вверх не меньше чем на метр и столь же легко возвращается в исходное положение. Зал, естественно, безумствует - от невероятных возможностей, открытых невероятным телам. Но вдруг движения замирают. И оказывается, что легкий поворот плеча, графически точный жест руки или гордо откинутая голова не менее красноречивы, чем умопомрачительные гибкие выпады воинской или ритуальной пляски. Движение и недвижение, энергия и созерцательность. Вот лукавый рыбак с огромной блестящей рыбиной залюбовался дамой с зонтиком; в меднобоком котле курятся благовония; забавный путник пугается собаки - каждая зарисовка фантастически красива и изобразительна, хотя ничего (по правилам интриги), кажется, и не происходит. Музыкальное (скорее, шумовое сопровождение) не менее странно и тоже соответствует восточной философии, коей неведомы депрессии, которая считает, что "Вселенная - река времени, заполненная звуками, способными успокаивать и даже врачевать". Стрекочут цикады, воют собаки, кричат то ли люди, то ли птицы, звенит колокольчик... Еще музыка Джона Босуэла полна шорохами, журчанием воды и скрипом песка. Те, кто склонен впадать в состояние гипнотической отрешенности, несомненно, поймают кайф. К этому располагает и невероятной красоты убранство сцены. Задник, на котором легким росчерком пера нарисована ветвь сакуры, сценограф Эван Бюрне-Смит и светорежиссер Эмма Жюльяр освещают сочным колоритом: то изумрудным, то кровавым, то сиреневато-серым. А вдоль арьерзанавеса журчит ручеек и - вдруг - льется успокоительный дождь откуда-то с колосников, где впору вообразить небо. Карлсон, ничего не объясняя, разрешила каждому зрителю фантазировать. Моими фантазиями, основанными на небогатых знаниях восточного миропорядка, руководила одна аксиома из азиатских притч: "У людей, как и у природы, есть разные периоды, и каждый - отмечен неповторимостью. И каждый - прекрасен". Один из секретов восточного мира с его спокойствием и долголетием - в безоговорочной вере в действенность энергетической воли людей. Эту энергию и пыталась воплотить Карлсон, дабы передать ее "добрым людям" (ведь на Востоке говорят: "Чай - это разговор добрых людей"). Хореограф и ее сотворцы не отягощены желанием во что бы то ни стало остаться понятыми. Напротив, они стремятся создать атмосферу медитации, а в этом состоянии каждый думает о своем. Восток - дело тонкое. Понять его мы, пожалуй, не в силах, сделать "своим" - тем более, а вот получить удовольствие - пожалуйста. Заодно и совершить один крошечный шажок над той пропастью, которая разделяет Восток и Запад. Также в рубрике:
|