Мода проходит, балет остается

Новое назначение: Михаил Цивин - управляющий балетом ГАБТа

Беседу вела Наталья ШАДРИНА

Карьеру танцовщика Михаил Цивин начал в возрасте пяти лет: успехи, достигнутые в танцевальном кружке клуба Минфина, вывели его на большие сцены, включая Колонный зал Дома союзов. Семья, обитавшая в знаменитой московской коммуналке, не была артистической, но его наклонности поощряла, тем более что ничего другого и не оставалось. Ребенок даже на вопрос, сколько будет два плюс два, отвечал неохотно - очевидно, уже тогда подозревая, что в искусстве - всегда больше четырех. В МАХУ, однако, с первого захода поступить не удалось: был довольно упитан. Но показавшись через год, произвел очень сильное впечатление на Игоря Моисеева своим лихим "Яблочком", и тот взял его на отделение народного танца. Начав учиться, по-настоящему заболел балетом и попросился в "классики". Условный год занимался, как каторжный, вследствие чего утвердился на классическом отделении, но сам своими успехами вплоть до окончания учебы не обольщался. Известие о том, что Григорович берет его в Большой театр, воспринял как гром среди ясного неба. Состав Большого балета в те времена был впечатляющим, но Цивин в недрах труппы не затерялся. Танцевал сольные и ведущие партии и поработал, кажется, со всеми балетмейстерами, которым дал возможность что-то поставить в театре главный. Он был первым исполнителем роли Сальери у Боккадоро, Чиполлино - у Майорова, Деревянного принца - у Петрова, Меркуцио - уже у самого Григоровича. Танцевал в "Икаре" Васильева и опять-таки первым исполнил в театре роль Модеста Алексеевича в васильевской же "Анюте". В 88-м году ушел из труппы, но до 92-го еще работал по контракту - танцевал только в "Анюте". Затем возглавлял Балет Валенсии, был директором "Вивальди-оркестра". Когда Владимир Васильев предложил ему должность управляющего балетной труппой ГАБТа, Михаил Цивин работал директором серии магазинов модной одежды. Согласился сразу же.

    

- Михаил Львович, вы снова круто меняете свою жизнь. Почему - все-таки в мире моды чувствовали себя неуютно или просто не смогли преодолеть искушения балетом?

- Чувствовал себя настолько хорошо, что мое решение в первый момент удивило даже мою жену, Татьяну Голикову, являющуюся, как известно, одним из педагогов-репетиторов балетной труппы ГАБТа. Но искушение - не просто балетом, а балетом Большого театра - действительно оказалось очень велико.

    

- Обстоятельства вашего ухода из театра были не самыми приятными. Воспоминания об этом не окрашивают ваше нынешнее отношение к Большому в какие-то дополнительные тона?

- Нет. То печально знаменитое выступление молодежи против артистов старшего поколения, конечно, больно отозвалось в душе. Но к своему уходу я отнесся философски. Наверное, потому, что с самого начала понимал, что танцевать всю жизнь не получится.

    

- Владимир Васильев пригласил вас потому, что в конце своей карьеры вы были человеком его команды? Как он мотивировал свое предложение?

- Вообще-то я никогда не входил ни в какие команды. Как мне иной раз говорили, и справедливо, наверное, - не без ущерба для собственной карьеры. Нас с Таней интересовало творчество: мы получали хорошие роли - и были счастливы. Я с удовольствием танцевал в балетах Владимира Викторовича и всегда относился к нему с большим уважением. Он счел, что тот опыт, который я приобрел в последние годы, может быть использован во благо Большому театру. Я не стал возражать.

    

- Что представляла собой труппа, которой вы руководили в Валенсии?

- Классический балет в Испании - это тема для отдельного разговора. Его там очень любят, но, в принципе, таким серьезным делом, как коррида или, например, футбол, не считают. Совершенно неразвита система профессионального образования. Но некоторые родители получают удовольствие от того, что их девочки в пышных юбочках бегают по сцене на пальчиках. Что касается мальчиков, то их увлечение балетом решительно не поощряется. В моей труппе было 35 человек. Мужской состав оставлял желать лучшего, и я сразу же пригласил четырех танцовщиков из России. Начинать приходилось практически с нуля. Я был и худруком, и педагогом, сам танцевал и даже сам ставил, хотя, в общем-то, особой склонности к этому не чувствую. Мы объехали всю Испанию. Публика принимала очень хорошо, и не могу сказать, что просто из снисходительности.

Но - сменилось местное правительство, к власти пришли люди, как раз любившие корриду куда больше, чем балет, и решили, что деньги на него тратить не следует. Короче, обычное дело - смена власти всюду и всегда в первую очередь отражается на культуре. Вот в тот период жизни я действительно чувствовал себя не очень уютно. Все радикальные перемены в России пришлись на время моего отсутствия. Я не узнавал страны, в которую вернулся. Все было непривычно, а цены просто устрашали. Из российской балетной жизни я тоже выпал, поэтому сразу же решил попробовать себя в другом качестве, хотя совсем порывать с искусством мне не хотелось. Сотрудничество с замечательным коллективом Светланы Безродной вспоминаю с большим удовольствием. Оно было и приятным, и плодотворным.

За полтора года, что я был директором "Вивальди-оркестра", мне удалось наладить связи с деловыми кругами и как-то войти в мир бизнеса. В конце концов я получил предложение стать директором нескольких открывшихся в Москве бутиков, представляющих всемирно известные Дома моды - Ги Лароша, Пако Рабанна, Ива Сен-Лорана. Мне это показалось интересным и опять-таки не противоречащим моим устремлениям: я всегда считал моду большим искусством.

    

- А что входило в ваши обязанности на этом высоком посту?

- Легче сказать, что не входило. Даже реконструкция помещений на Большой Никитской велась под моим наблюдением, не говоря уже об оформлении интерьеров. Кроме того, я занимался подбором персонала. А главное - "формировал репертуар", то есть выбирал и закупал в Париже наш будущий товар. Открытие каждого бутика проходило очень торжественно. Рабанн, например, приезжал лично. Сен-Лорана "замещала" г-жа Ширак. Французы были довольны тем, как мы все устроили, а мы в свою очередь - тем, как пошло дело. Клиенты появились моментально. И не исчезают, значит, тоже довольны.

    

- Какие же уроки вы извлекли из этой своей деятельности и как надеетесь применить их на нынешнем поприще?

- Поскольку сервис попал в сферу моих профессиональных интересов, мне впервые пришлось задуматься не только о том, что я от него хочу, но и как добиться того, чтобы он отвечал моим запросам. Не потребовалось много времени, чтобы понять: ставку надо делать на искренность. Вежливая улыбка, за которой скрывается равнодушие ко всему, кроме самого факта покупки, клиента не обманет. Он должен чувствовать себя желанным гостем, которому искренне хотят оказать услугу и в случае необходимости помочь советом. Если обобщить, так, чтобы было применимо к другим видам деятельности, получится довольно- таки банальная заповедь: делай свое дело профессионально, не считая профессионализм слишком уж "узким" понятием, и получай удовольствие. Но, мне кажется, я научился работать с людьми. Кроме того, научился терпимости и терпению. Как бы ни был уверен в собственном чутье, нельзя прислушиваться только к нему. Хочешь переориентировать публику - не делай резких движений и не забывай о великой роли рекламы. С точки зрения эстетического развития работа тоже оказалась очень полезной.

    

- Живанши принадлежит к числу ваших любимых кутюрье?

- Я поклонник творчества Сен-Лорана. Классический стиль в сочетании с богатейшей фантазией. Высочайшего качества материал, безупречное чувство линии и фантастическая элегантность. Но я понимаю смысл вашего вопроса: как мне понравились костюмы от Живанши, в которые одета новая "Жизель" Большого театра. Понравились. По-моему, они весьма эффектно создают контраст нежным пастельным декорациям Сергея Бархина. Впечатление такое, будто, намекая на невсамделишность происходящего, перед вами развернули какой-то сказочный гобелен, а люди, изображенные на нем, вдруг ожили. Впрочем, и "потусторонним" виллисам, по-моему, тоже не приходится жаловаться на свой наряд.

    

- Вы часто ходили на спектакли Большого театра после того, как ушли из труппы?

- Нет. У меня просто не было времени. Но с начала мая - именно тогда я принял предложение Владимира Васильева - и до конца сезона уже с утра до вечера пропадал в театре.

    

- Значит, успели составить представление о нынешнем состоянии Большого балета. Кто из танцовщиков вас особенно порадовал, а кто, напротив, огорчил?

- Думаю, что все же давать персональные характеристики я пока не вправе. Уровень труппы в целом произвел очень хорошее впечатление. Потенциал огромный у всех - и у кордебалета, и у "среднего звена". Что касается солистов, есть просто замечательные танцовщики, а некоторые могут стать таковыми, если будут работать над собой.

    

- И все-таки хоть что-то показалось несовершенным, внушило тревогу?

- К сожалению, не все отдают себе отчет в том, что танцуют.

Разные спектакли, разные образы - это не просто разные костюмы, при всем моем уважении к последним.

С техникой, по-моему, особых проблем нет, а вот чувство стиля несколько притупилось. Сильфида в "Шопениане" вовсе не родная сестра Сильфиде Бурнонвиля или виллисе в "Жизели", хотя, казалось бы, это и существа одного порядка. Стилистика в каждом случае совершенно особая, например, особенные положения рук, а наши артистки порой забывают об этом.

    

- Как собираетесь возрождать, или это уже входит в полномочия худрука труппы?

- Ну почему же. Не надо ставить знак равенства между управляющим труппой и обыкновенным администратором. Я должен следить не только за дисциплиной, но и за тем, как развиваются артисты, видеть их перспективу.

Мне кажется, было бы целесообразно изменить систему репетиторской работы. Закрепленность за одним педагогом- репетитором, по-моему, несколько сужает возможности танцовщика. Почему бы не готовить роль Маши с одним репетитором, а роль Эгины - с другим? У каждого репетитора свои сильные стороны, у каждого были свои коронные роли, и, наверное, каждый в каком-то конкретном случае мог бы принести максимальную пользу. Существующая система несовершенна еще и потому, что создает ненужную конкуренцию, побуждает педагогов-репетиторов изо всех сил продвигать своих учеников, даже если они не вполне того заслуживают.

    

- Потому, наверное, и те, и другие не очень обрадуются, если ее изменить. "Продвинутые" ученики - гораздо более заметное свидетельство успеха репетитора, чем отдельные хорошо подготовленные с его помощью партии. А каждый ученик, разумеется, хочет, чтобы ему помогли продвинуться. И получить как можно больше ролей для него важнее, чем подолгу оттачивать какую-то одну.

- Вот такую психологию и надо менять. Но сначала необходимо создать условия.

    

- Какие, простите? Денег, что ли, больше платить?

- Это в любом случае не помешает. Но я сейчас о другом: надо привить вкус к творчеству.

    

- Каким образом?

- Предлагая интересную, непривычную и трудную работу. В репертуаре Большого театра обязательно должны быть балеты Иржи Килиана, Матса Эка, Бориса Эйфмана. И мое глубокое убеждение - переносы, возобновления погоды не сделают. Нужно заказывать оригинальные постановки. Во-первых, артистам всегда очень важно сознавать, что они будут первыми, что спектакль ставится именно на них. Во-вторых, большой хореограф всегда учитывает творческую индивидуальность труппы, с которой работает, она может дать совершенно неожиданное направление его фантазии, и артисты в свою очередь в его спектакле могут раскрыться с совершенно новой стороны. Что касается возобновлений, тут, по-моему, надо подходить очень избирательно. Вот, скажем, наше "Укрощение строптивой". Спектакль получился хороший, добротный, труппа прекрасно справилась с хореографией Крэнко. И все-таки время этого балета уже прошло. Во всяком случае, он далеко не так привлекателен и для публики, и для самих артистов, как, например, "Симфония до мажор". Вообще без лучших балетов Баланчина репертуар крупного театра так же немыслим, как без "Спящей красавицы" или "Раймонды".

    

- Сотрудничать с западными знаменитостями - идея не новая, но, как показывает практика, мало осуществимая...

- Думаю, вполне осуществимая. Просто нужно какое-то время. Владимир Васильев работает над этим постоянно, и не случайно он пригласил возглавить труппу Алексея Фадеечева. Фадеечев только что завершил свою карьеру, он много выступал на Западе, у него там налажены контакты и есть выходы и на Килиана, и на Матса Эка, и на многих других.

    

- В конце сезона было объявлено, что в труппу приглашена Светлана Захарова, но вскоре стало известно, что ее переезд в Москву не состоится...

- Захарова сама изъявила желание перейти в Большой театр, у нас есть ее заявление. Очевидно, руководство Мариинского театра приложило усилия, чтобы уговорить ее остаться. Их, конечно, можно понять - из нее может получиться очень хорошая балерина. Поэтому, когда она снова позвонила Владимиру Васильеву - это случилось буквально на днях - и сказала, что после длительного размышления все же пришла к выводу, что хочет работать в Большом, было решено пойти ей навстречу. Так что, скорее всего, этот сезон Захарова начнет уже в ГАБТе.

    

- Потрясающее известие. Однако Мариинка тоже не внакладе. Ведь они получили нашего Андрея Уварова?

- Да. И Владимир Викторович, и Алексей Фадеечев с ним беседовали, но тщетно. Уваров считает, что в Мариинке ему будет лучше - больше спектаклей и т.д. Заявление на стол он еще не положил, но в принципе это уже вопрос решенный.

    

- А как вы вообще относитесь к Мариинскому театру?

- Труппу в нынешнем ее составе видел мало, так что от комментариев воздержусь. Я очень уважаю и ценю петербургскую школу, а люблю - московскую. Люблю широкое дыхание танца, эмоциональную открытость и, простите за ужасное признание, если происходящее на сцене по-настоящему захватывает, могу простить танцовщику неаккуратную пятую позицию. Благородная сдержанность, точно зафиксированное - во что бы то ни стало - положение каждого пальчика иной раз производят впечатление некой искусственности, нарочитости. Впрочем, это совершенно не означает, что меня устраивает технически грязный танец и что я считаю, что нам совершенно нечему поучиться у Мариинского балета. Наверное, всему виной моя собственная натура, собственное балетное прошлое: выйти на сцену и просто крутить туры мне всегда было скучно.

* * *

Во вступлении к интервью недаром упомянута коммуналка, в которой жили Цивины. Именно эта квартира долгое время служила источником вдохновения для их соседа Ильи Кабакова, у которого Миша Цивин брал домашние уроки рисования. Увлечение сохранилось надолго. Картины, правда, в основном раздарены. Публикуемый нами портрет Майи Плисецкой, например, "достался" испанскому послу.

МУЗЫКА

• Мода проходит, балет остается
  Новое назначение: Михаил Цивин - управляющий балетом ГАБТа
• Впервые в России "Король из Египта"
  Музыка без границ
• Соло для трио на фоне дождя
  Летом концертная жизнь столицы перемещается в усадьбы
• Без саксофонов и синкоп
  Премьера "Холопки" в Московской оперетте